Доцент кафедры международных отношений, зарубежного регионоведения и политологии НИУ «БелГУ», к.полит.н. Ирина Гукова рассказала о новом исследовании проекта «Открытая аналитика» в авторской программе Александра Приходько «Неон» (аудиоверсию можно послушать здесь)
 
Александр Александрович Приходько (А.А.): Здравствуйте, дорогие слушатели. С Вами аналитическая программа «Неон». Сегодня у нас интересная беседа с доцентом кафедры международных отношений, зарубежного регионоведения и политологии НИУ «БелГУ», куратором Белгородского регионального представительства Совета молодых политологов Российской ассоциации политической науки (БРП СМП РАПН), кандидатом политических наук Гуковой Ириной Николаевной. Ирина Николаевна, здравствуйте!

Ирина Николаевна Гукова (И.Н.): Саша, здравствуйте.

А.А: Ирина Николаевна, в конце прошлого года многим из нас посчастливилось присутствовать на презентации Вашей с Романом Андреевичем Травиным книги, которая называется «Современные практики работы с молодежью». На презентации ваша работа вызвала невиданный, как многим показалось, в Белгороде резонанс. В чем причина такого резонанса?

И.Н.: Прежде всего, хочется сказать о том, что это наш совместный труд с Романом Андреевичем Травиным. Роман Андреевич тявляется преподавателем на нашей кафедре международных отношений, зарубежного регионоведения и политологии, а также руководителем проекта «Открытый аналитика», благодаря которому состоялось это исследование и вышла эта книга. Мы с Романом Андреевичем тоже удивились и не ожидали, что исследование вызовет повышенный интерес, даже накал эмоций. Действительно, дискуссия получилась очень серьезная, хотя к определенной критике мы изначально были готовы и понимали, что нестандартные для российской научной традиции подходы могут вызвать определенное несогласие.

А.А.: В чем же нестандартность этих подходов?

И.Н.: Во-первых, исследование основано на авторской методике. Подобного еще не делалось в нашей науке. Во-вторых, в книге поднимается острая проблема крайне неэффективного взаимодействия теоретиков, изучающих проблемы молодежи, с практиками, реализующими молодежную политику. Мы с Романом Андреевичем давно задумывались над тем, что сегодня не хватает мостов между теоретиками и практиками. Они слабо пересекаются, живут своей жизнью и не ощущают потребности во взаимодействии, хотя жизнь диктует обратное.

А.А.: Ирина Николаевна, Вы говорите об острой проблеме взаимодействия теоретиков и практиков, однако, Ваша книга о работе с молодежью. Получается, что Вы хотите через молодежную тематику раскрыть проблему взаимодействия теоретиков и практиков, я Вас верно понимаю?

И.Н.: Да, именно так, Саша. Почему на примере работы с молодежью? Во-первых, молодежная проблематика – это сфера моих научных интересов, а, во-вторых, работа с молодежью традиционно остается одним из основных направлений внутренней политики Российской Федерации. Вопросами, связанными с молодежной политикой, занимаются тысячи специалистов в профильных структурах, кроме того, молодежная тематика активно изучается учеными-исследователями. Ежегодно появляются статьи, монографии, диссертации, проводятся тематические конференции по данной тематике. Однако, несмотря на то, что сегодня немало пишется о молодежи, действительно полезных материалов и литературы, которую можно применить на практике, очень мало. Имеющаяся литература излишне теоретизирована, людям из ненаучного мира сложно в ней ориентироваться. В итоге, практики просто не пользуются ею в своей деятельности, а опираются на личный опыт, интуицию и на знаменитый русский «авось». Получается, что специалисты-практики не имеют инструментария, который бы позволил им решать не только текущие цели и задачи, но и определять их. Это значит, что отсутствует понимание того, что они делают, для чего и какого результата хотят добиться. Самый банальный и яркий пример такого подхода – Ольга Глацких с ее государством, которое никому ничего не должно.

А.А.: Если я Вас правильно понял, то Вы говорите о слабой реализации интеллектуального продукта на практике. Почему, с Вашей точки зрения, так происходит? Почему интеллектуальный продукт не востребован специалистами в их работе?

И.Н.: Одну причину выделить невозможно, существует целый комплекс причин. Отмечу лишь некоторые из них. Во-первых, в российском государственном и муниципальном управлении отсутствуют традиции использования на системной основе наработок, сделанных представителями научного сообщества. Во-вторых, объективные технические проблемы налаживания контактов. Можно отметить и низкое качество интеллектуального продукта, который предлагает научное сообщество. Поэтому значительное количество мыслей, идей и предложений не доходит до заинтересованного адресата.

А.А.: Про взаимодействие теоретиков и практиков понятно, а еще о чем Ваша книга?

И.Н.: В книге собран уникальный опыт работы с молодежью, который был накоплен в российских регионах, странах СНГ, некоторых странах дальнего зарубежья. Важно заметить, что это опыт, переработанный учеными-исследователями. Эти материалы – не просто описание мероприятий, которые проводятся для молодежи, а наиболее распространенные практики, обоснованные с научной точки зрения. Их можно брать и реализовывать. То есть, смысл этой работы в том, что человек может взять и использовать эту книгу для производственных нужд.

А.А.: Для того, чтобы сделать картинку немного понятнее для слушателя, расскажите нам о примерах. Что конкретно Вы можете выделить в своей книге? Что Вы считаете интересным и полезным?

И.Н.: С моей точки зрения, наиболее интересным был опыт партиципаторного бюджетирования, который реализуется в некоторых западных странах с 2000-х годов. Смысл заключается в том, что население, в том числе и молодежь, само определяет приоритетные направления бюджетирования различных проектов, стимулируя развитие востребованных социальных отраслей. Из российского опыта можно выделить пример одного из столичных вузов, который смог получить грантовую поддержку от Министерства образования. В нашей книге представлена более-менее подробная информация о реализации этого гранта. Для многих она была бы очень полезна. В книге также можно найти разные кейсы по работе с молодежью.

А.А.: А кроме кейсов?

И.Н.: В этой книге мы также собрали социологическую информацию, исследования российских ученых. Мы смогли обобщить материал научных статей и в итоге получился социологический портрет российской молодежи с ее ценностями, мировоззрением и жизненными установками. Кстати, была выявлена интересная особенность. Мы смогли выявить наиболее вовлеченных в молодежную политику субъектов и выпадающих из нее.

А.А.: Кто входит, а кто выпадает?

И.Н.: Если в двух словах, то наиболее активными (не путать с эффективными), с точки зрения ученых, являются органы исполнительной власти, которые реализуют государственную молодежную политику. Также вошли и образовательные учреждения: школы и вузы, которые ежедневно работают с молодежью. Наименее вовлеченными оказались негосударственные институты. О них пишут мало.

А.А.: Почему мало?

И.Н.: По-разному. Возможно потому, что в образовательных учреждениях, органах власти чаще пишут научные статьи о своей работе с молодежью, в силу специфики своей деятельности. По сути, кто авторы в базе РИНЦ? Это преподаватели университетов, чиновники, которым статьи нужны для отчетности. Негосударственные органы больше акцент делают на живом общении с молодежью. Их меньше интересует освещение своей деятельности в сборниках научных трудов и материалов конференций. Поэтому получается так, что они сами о себе пишут мало, а ученые их деятельность реже анализируют.

А.А.: Вы работали над книгой более двух лет, насколько я знаю. К каким серьезным выводам Вы пришли?

И.Н.: Мы пришли к неоднозначному, но верному, на наш взгляд, выводу, который, может быть, задевает чье-либо профессиональное самолюбие, в том числе и наше с Романом Андреевичем, потому что мы являемся представителями университетского сообщества, академического сообщества. Мы вынуждены констатировать, что большинство общедоступных публикаций из базы РИНЦ вряд ли будут полезны специалистам-практикам, хотя, в то же время, существует много интересных и полезных статей, которые однозначно имеют прикладное значение, но остаются незамеченными среди тысяч других публикаций. В нашем исследовании была сделана подборка практик и наработок именно из таких публикаций, размещенных в базеРоссийского индекса научного цитирования. В итоге мы отобрали только 4% статей из 3880 опубликованных за 2016 год в базе РИНЦ. Эти статьи имеют, с нашей точки зрения, ценность для специалистов.

А.А.: Ирина Николаевна, получается Вы оставили за бортом 96% публикаций. Почему так получается?

И.Н.: Дело в том, что основная задача, которая стояла перед авторами, заключалась в том, чтобы отсеять все лишнее и сделать максимально полезную выжимку. Поэтому нами было принято решение не включать в исследование многочисленные статьи, которые лишены новизны, статьи, в которых лишь фиксируются общеизвестные факты без конкретных предложений. Не вошли также некоторые качественные и детальные статьи, рассчитанные на специфичную аудиторию. Не вошли материалы статистических данных, так как они в большинстве статей представлены фрагментарно. Не включили мы и описание нормативно-правовой базы, потому что этой информацией обладают все специалисты, которые работают с молодежью. Кроме того, мы не включили данные авторитетных исследовательских центров (Левада, ВЦИОМ, ФОМ и др.), поскольку результаты их исследований публикуются в СМИ и мы не видели смысла дублировать их. Не включили социсследования с выборкой меньше 100 респондентов и исследования до 2014 года. И, конечно, невозможно не отметить еще одну причину, которая связана с низким качеством публикаций.

А.А.: Вы говорите о низком качестве интеллектуального продукта. Можно ли считать все те выводы, которые Вы делаете по отношению к молодежной тематики, репрезентативными ко всем другим исследованиям в области гуманитарного знания? Можно ли считать, что материалы в РИНЦ неинтересны, ненаучны и бесполезны?

И.Н.: Безусловно, нет. В базе достаточно качественных материалов, но проблема существует. Я как представитель университетского сообщества в большей мере скажу об университетской научной среде. Все-таки академическое сообщество пишет гораздо лучше, чем университетское.

А.А.: Почему же?

И.Н.: По объективным причинам. В преподавателях ВУЗов сегодня хотят видеть универсалов, которые и качественно преподают, и продуцируют качественный научный продукт, что совместить архисложно. В целом, вузовская наука переживает сложный период. Реализация майских указов Президента легитимизировала переход на отечественную почву всех удач и неудач наукометрических показателей Запада. Как следствие, излишняя бюрократизация, менеджеризация и коммерционализация стали сегодня трендами российской науки, особенно университетской. Очень много возникло изданий «хищников», а за ними «белых» и «черных» списков журналов. В итоге стерлась граница между наукой и симуляцией. К сожалению, это – реальность.

А.А.: Ирина Николаевна, существует такое выражение «Критикуя – предлагай, предлагая – действуй». Исходя из того, что Вы сказали, могли бы Вы предложить какие-то рекомендации? Есть ли у Вас идеи, которыми Вы хотели бы с нами поделиться?

И.Н.: Саша, читайте нашу книгу. Монография – это одна из попыток наведения мостов между теоретиками и практиками. Самое простое с чего стоит начать – это мониторинг. В принципе, с этого мы и начали. Конечно, это не только молодежи и молодежной политики касается.

А.А.: С нами была Ирина Николаевна Гукова с ее презентацией книги «Современные практики работы с молодежью». Ирина Николаевна, большое спасибо!

И.Н.: Саша, спасибо, что пригласили в студию. Всего хорошего!

Источник: «Неон» – авторская программа председателя Белгородского регионального представительства совета молодых политологов российской ассоциации политической науки Александра Приходько