Украинский кризис и внешняя политика Российской Федерации

Украинский кризис, наряду с событиями в Сирии, остается одним из наиболее острых вопросов внешней политики Российской Федерации. В частности, именно с позицией Москвы по Украине было увязано введение санкций против РФ со стороны Евросоюза: брюссельские власти аргументировали вступление в силу ряда ограничительных мер в экономической сфере, необходимостью отреагировать на «действия России, направленные на дестабилизацию Украины»[1]. В свою очередь, российское руководство также неоднократно обращало внимание на то, что именно действия стран Запада на украинском направлении привели к серьезным проблемам — как в самой Украине, так и в отношениях Российской Федерации с США, странами Евросоюза и некоторыми другими государствами. Так, в выступлении в рамках пленарного заседания Петербургского международного экономического форума 17 июня 2016 г. Президент РФ Владимир Путин отметил, что односторонние и несогласованные по чувствительным для международного сообщества вопросам действия, такие как поддержка «цветных революций» в третьих странах, ведут к хаосу. После поддержки рядом западных стран государственного переворота на Украине, который привел к жертвам и гражданской войне, Россия, по словам Президента, была вынуждена предпринять меры по защите некоторых групп населения на Украине, в ответ на Западе продолжили нагнетать ситуацию в отношениях с Россией. По мнению В. Путина, делалось это для того, чтобы «обосновать само существование Североатлантического блока»[2], найти внешнего врага, который необходим НАТО после распада СССР и организации Варшавского договора. Результатом же такого рода действий вполне может стать новая холодная война. Со своей стороны Министерство иностранных дел РФ еще в обзоре внешнеполитической деятельности России за 2015 г. сложности во взаимоотношениях с европейскими странами также поясняло «последствиями глубокого кризиса, вызванного действиями западных стран вокруг Украины»[3].

В свете вышесказанного неудивительно, что российская внешняя политика по отношению к Украине остается актуальным и востребованным направлением исследований для аналитических центров, а также для ряда ученых и экспертов. Так, Российский совет по международным делам (РСМД), наряду с публикацией многочисленных отдельных статей по украинской проблематике, выпустил несколько специализированных изданий, в которых дан анализ внешней политики РФ сквозь призму украинского вопроса. Среди них: доклад «Отношения России и стран Вишеградской группы: испытание Украиной», в котором предложен системный и дифференцированный обзор политики стран, входящих в Вишеградкую четверку в контексте Украины [4], а также рабочие тетради «Украинский вызов для России» [5] и «Конфликты на постсоветском пространстве: перспективы урегулирования и роль России» [6]. В первой, наряду с анализом ситуации, даны некоторые практические рекомендации, в том числе совет делать ставку не на партии или движения, а на прагматический дискурс с привлечением к нему представителей различных сил, а также активно использовать т. н. back channel diplomacy (обходной неофициальный канал передачи информации), в рамках которого могут быть задействованы влиятельные отставные дипломаты и авторитетные эксперты. Во второй обращает на себя внимание прогноз о том, что «в ближайшее время Россия будет пытаться усилить свое влияние на политическую систему Украины». Доклад Российского института стратегических исследований, выпущенный в первый год конфликта, содержит глубокую обеспокоенность возможной утерей контроля над ним и превращения его в глобальный, а сама ситуация вокруг Украины охарактеризована, как «небывалая со времен вьетнамской войны 1965–1975 гг. по жесткости, а может быть, даже более жесткая и масштабная невоенная конфронтация между Западом, с одной стороны, и Россией — с другой» [7]. Есть попытки проанализировать исторические корни конфликта и провести исторические параллели [8], действительно просматривающиеся в украинском кризисе; проанализировать связь трагических событий в ряде арабских стран и Украине с предшествовавшими им «цветными революциями» и извлечь уроки из украинского кризиса [9]. Перечень публикаций, посвященных конфликту на востоке Украины и его роли во внешней политике России можно продолжить.

Авторы приведенных выше исследований, как и целого ряда других, здесь не упомянутых, в целом достаточно комплементарно описывают политику России по украинскому вопросу. В то же время, несмотря на то, что Российская Федерация прилагает немало усилий для того, чтобы найти выход из кризиса (регулярно проходят заседания Трехсторонней контактной группы по урегулированию конфликта на Донбассе при участии российской стороны, а украинский вопрос так или иначе поднимается на переговорах с ключевыми игроками, в том числе с США [10, 11] и ЕC [12, 13]), пока заметных успехов достичь не удалось. Чтобы разобраться, почему так происходит, представляется целесообразным сконцентрироваться на некоторых проблемных аспектах внешней политики РФ.

Кроме во многом объективных причин, которые часто артикулируются на официальном уровне и обозначены в начале статьи, существует и ряд других. Выделим некоторые из наиболее значимых.

Во-первых, Российская Федерация традиционно действует «от обороны»: значительная часть внешнеполитических шагов Москвы являются ответом на недружественные действия других игроков на международной арене, в том числе и по украинской проблематике [14]. Но сохранение status quo сегодня куда больше отвечает интересам западных держав, в первую очередь США, чем России. В то же время очевидно, что, не формируя собственную повестку, вряд ли возможно внести в ситуацию сколько-нибудь значимые коррективы.

Во-вторых, политику России в отношении нынешней киевской власти не всегда можно назвать последовательной. Так, в 2014 г., после того как Петр Порошенко набрал большинство голосов на выборах, российская сторона признала его легитимным Президентом Украины: Владимир Путин, сразу же после избрания П. Порошенко, провел несколько телефонных разговоров с ним, а вскоре состоялась и их личная встреча, а глава МИД РФ Сергей Лавров прямо заявил, что Россия признаёт П. Порошенко президентом[15].

Но, как известно, расчет на то, что новоизбранный президент выберет мирный путь урегулирования конфликта, не оправдался, более того, уровень эскалации и на востоке Украины, и в отношениях между Киевом и Москвой значительно возрос. Одна из причин такого развития событий в том, что у легитимного, признанного всеми важнейшими игроками Президента Украины значительно расширилось поле для принятия решений, тогда как у российской стороны, напротив, возможностей для маневра и давления стало куда меньше. Далее, уже после ожесточенных боев в Донбассе 2014 г., руководитель российского внешнеполитического ведомства в декабре того же года в одном из своих интервью охарактеризовал Петра Порошенко как «лучший шанс, который в настоящее время есть у Украины»[16]. Что резко контрастирует, например, с его заявлением, сделанным весной 2017 г., о том, что «устойчивое сомнение в адекватности украинских политиков возникло уже давно», речь в том числе шла и о Порошенко[17]. Понятно, что в вопросах внешней политики за несколько лет многое может измениться, но все же подобная непоследовательность усложняет построение собственной долгосрочной стратегии и дезориентирует союзников, ведь действия самого П. Порошенко и Украины по отношению к Донбассу и России сущностно не менялись с 2014 года.

В-третьих, судя по всему, в российском истеблишменте возобладала точка зрения, что необходимо дистанцироваться от украинского кризиса и не стремиться напрямую влиять на внутриукраинские процессы за пределами Донбасса. Понятно, что такого рода вопросы, как правило, не озвучиваются публично высшим руководством, но косвенным подтверждением тому может служить информационная повестка, которая задается официозными СМИ и лидерами общественного мнения. Украинская тематика постоянно находится в центре внимания российских медиа, но это объясняется скорее ее использованием во внутренней повестке — в качестве наглядного негативного примера радикальных действий в политической сфере. Собственно же в отношении Украины постоянно звучит тезис о бессмысленности попыток активно действовать в нынешних условиях. Хрестоматийной, но далеко не единственной, иллюстрацией в этом отношении можно назвать дискуссию между украинским политическим экспертом Владимиром Корниловым и его российскими коллегами, в частности, Дмитрием Куликовым, в рамках передачи «Вечер» на канале «Россия 1» 23 января 2017 г. [18], в рамках которой В. Корнилов старался донести до оппонентов, по большей части безуспешно, тот факт, что ситуация с Украиной сама собой не разрешится, а происходящее там непосредственно затрагивает Россию.

В-четвертых, в качестве одного из основных аргументов в пользу тезиса о необходимости дистанцироваться от Украины используется нелояльность и даже враждебность украинского населения в отношении России. Наиболее емко и закончено его сформулировал известный военный корреспондент Дмитрий Стешин в своей резонансной и поддержанной многими лидерами общественного мнения публикации, где были слова о «20–30 миллионах криптобандеровцев» на Украине[19]. В этой связи необходимо отметить, что, безусловно, такая проблема существует, однако она и преувеличена, и преодолима. Даже в нынешних условиях отношение украинцев к России остается достаточно хорошим, причем — что весьма показательно в контексте вышесказанного — лучшим, чем отношение россиян к Украине. Об этом свидетельствуют результаты социологических исследований, которые регулярно проводятся Киевским международным институтом социологии совместно с российским «Левада-Центром». Рассмотрим данные одного из них, проведенного в конце декабря 2016 г.

Согласно результатам этого опроса, число россиян, позитивно относящихся к Украине в сравнении с сентябрем того же года, возросло с 26 % до 34 %, а число украинцев, позитивно относящихся к России оставалось стабильно большим и в сентябре, и в декабре — около 40 %. В то же время особый интерес представляет динамика изменения настроений по регионам: число украинцев, позитивно настроенных по отношению к России на юге Украины увеличилась с 58 % до 65 %, на востоке — еще более значительно: с 47 до 63 %, в то же время на западе и в центре уменьшилось с 26 % до 16 % и с 35 % до 31 % соответственно. Очень сильно сократилось в сравнении с сентябрем и число респондентов, негативно относящихся к России в восточных регионах — практически вдвое, с 32 % до 17 %[20].

По состоянию на сентябрь 2017 г. отношение украинцев к России стало несколько хуже, тем не менее 37 % украинских респондентов сказали, что относятся к России хорошо или очень хорошо, в том числе на юге — 45 %, на востоке — 54 %[21].

Эти данные позволяют с высокой степенью уверенности говорить о том, что, при коррекции информационного фона, а тем более после нормализации отношений можно уверенно прогнозировать рост позитивного отношения жителей России и Украины к странам-соседям. Более того, столь значительные колебания за относительно короткий срок говорят о том, что это неустоявшиеся настроения, которые могут значительно изменяться вслед за политической повесткой, а значит, успешно корректировать их возможно, в том числе с помощью целенаправленного воздействия.
Кроме того, несмотря на проблемы на межгосударственном уровне, по данным Главного управления по вопросам миграции МВД России, общее число граждан Украины, находящихся в Российской Федерации, по состоянию на 16 марта этого года составляет 2 300 320 человек[22], а ежедневно лишь через один из пограничных пунктов пропуска «Нехотеевка» (Белгородская область) границу только в одну сторону пересекает 22–25 тыс. человек[23]. То есть для развития публичной и народной дипломатии определенный ресурс есть и сегодня, даже при том, что большинство традиционных подходов в нынешних условиях не будут эффективными из-за существующих на Украине юридических и фактических ограничений на взаимодействие с Россией. Впрочем, и до 2014 г., когда работать было намного проще, это направление не было в приоритете российской внешней политики, — ставка делалась на сотрудничество исключительно с людьми из высших эшелонов власти и бизнеса, поэтому неудивительно, что в более сложных условиях от него отказались почти полностью, несмотря на сохранившийся потенциал.

В-пятых, сегодня бывает сложно понять, в чем заключается официальная политика России в отношении Украины, особенно в стратегической перспективе, за исключением постоянно озвучиваемой приверженности «безальтернативным Минским договоренностям», подписанным в феврале 2015 г., но так реально и не заработавшим. Это, опять же, дезориентирует многих как внутри России, так и за ее пределами, причем в первую очередь потенциальных сторонников и союзников.

Резюмируя, отметим: Украина остается одним из краеугольных и при этом одним из наиболее проблемных направлений российской внешней политики. В настоящий момент Москвой выбрана выжидательная тактика, которая позволяет избегать резких обострений ситуации, однако она ведет не к разрешению конфликта и существующих вокруг него противоречий, а к их консервации, что скорее в интересах западных держав, чем Российской Федерации. Более определенная, последовательная, активная и четко артикулированная позиция во внешней политике РФ, при соблюдении осторожности, наряду с пониманием того, что ситуация сама собой не разрешится, могла бы в стратегической перспективе поспособствовать как решению самого конфликта на востоке Украины, так и снизить накал международной напряженности вокруг него.

Список литературы

1. Сouncil Regulation (EU) No 960/2014 concerning restrictive measures in view of Russia's actions destabilising the situation in Ukraine // Official Journal of the European Union (L271). 2014. Volume 57. P.3. URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=OJ:L:2014:271:FULL&from=EN
2. Пленарное заседание Петербургского международного экономического форума (Стенограмма). URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/52178
3. Обзор МИД России «Внешнеполитическая и дипломатическая деятельность Российской Федерации в 2015 году». URL: http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/2255624
4. Отношения России и стран Вишеградской группы: испытание Украиной. No 22/2015 / [гл. ред. И.С. Иванов]; Российский совет по международным делам (РСМД). М.: Спецкнига, 2015. 80 с.
5. Украинский вызов для России: рабочая тетр. No 24/2015 / [гл. ред. И.С. Иванов]; Российский совет по международным делам (РСМД). М.: Спецкнига, 2015. 48 с.
6. Конфликты на постсоветском пространстве: перспективы урегулирования и роль России. Рабочая тетрадь No 36/2016 / [гл. ред. И.С. Иванов] Российский совет по международным делам (РСМД). М.: НП РСМД, 2016. 52 с.
7. Украинский кризис – инструмент геополитики Запада : Аналит. обзоры РИСИ / под ред. д-ра социол. наук И.А. Романова ; Рос. ин-т стратег. исслед. 2014. М.: РИСИ. Вып. 6. С.12.
8. Матвеев О.В. Трагедия украинского кризиса: история и политика // ИСОМ. 2014. №3. С. 17–29.
9. Манойло А.В. Украинский кризис и «Управляемый хаос»: след «Цветных революций» Арабской весны // Власть. 2014. №4. С. 24–28.
10. Путин и Трамп обсудили урегулирование на Украине // Известия. 22.11.2017. URL: https://iz.ru/673878/2017-11-22/putin-i-tramp-obsudili-uregulirovanie-na-ukraine
11. Лавров и Тиллерсон на переговорах в Нью-Йорке обсудили Украину // Московский комсомолец. 18.09.2107. URL: http://www.mk.ru/politics/2017/09/18/lavrov-i-tillerson-obsudili-situaciyu-na-ukraine-i-v-sirii.html
12. Лавров и Могерини обсудили Сирию и Украину на полях встречи АСЕАН // ТАСС. 07.08. 2017. URL: http://tass.ru/politika/4466517
13. Путин обсудил с Меркель и Макроном ситуацию на Украине // Российская газета. 08.07.2017. URL: https://rg.ru/2017/07/08/putin-obsudil-s-merkel-i-makronom-situaciiu-na-ukraine.html
14. Травин Р. Украина–РФ: перспективы развития отношений в общественно-политической сфере // Россия и Центральная Европа в новых геополитических реальностях: сб. ст. участников X междунар. науч. конференции, Москва, 10–11 сентября 2015 г. М.: ИЕ РАН, 2015. С. 176–177.
15. Лавров: Россия признала Порошенко, несмотря на все «нюансы» // «ТАСС». 25.08.2014. URL: http://tass.ru/politika/1398162
16. Порошенко – лучший шанс, который есть сейчас у Украины, заявил Лавров // РИА «Новости». 16.12.2014. URL: https://ria.ru/world/20141216/1038563249.html
17. Лавров усомнился в адекватности Турчинова // РИА «Новости». 15.04.2017. URL: https://ria.ru/world/20170415/1492318571.html
18. Вечер с Владимиром Соловьевым. Эфир от 23.01.2017 г. URL: http://www.vsoloviev.ru/vecher/4008/
19. Стешин Д. Донбасс – муки за всех // «Комсомольская правда». 03.02.2017. URL: www.kp.ru/daily/26638/3657402/
20. Як змінювалося ставлення населення України до Росії та населення Росії до України у 2016 році // Київський міжнародний інститут соціології URL: http://www.kiis.com.ua/?lang=ukr&cat=reports&id=680&page=2
21. Отношение населения Украины к России и населения России к Украине, сентябрь 2017. 2107. – Киевский международный институт социологии. Официальный сайт. URL: http://www.kiis.com.ua/?lang=rus&cat=reports&id=722
22. Брифинг официального представителя МИД России М. В. Захаровой, Москва, 19 апреля 2017 года. 2017. – Официальный сайт Министерства иностранных дел Российской Федерации. 19.04. URL: http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/2732506
23. Через границу с Украиной на «Нехотеевке» в Белгородскую область ежедневно прибывает до 25 000 человек // ИА «Бел.Ру». 01.02.2017. URL: http://www.bel.ru/news/society/cherez_granitsu_s_ukrainoy_na_nekhoteevke_v_belgorodskuyu_ob.html