Часть 1. «Зачем микроскопом гвозди забивать?»: Роман Травин об украинцах в России

 В конце декабря минувшего года было опубликовано исследование «Современные практики работы с молодежью», основная цель которой — «наведение мостов» между теоретиками и практиками, работающими в сфере молодежной политики. Один из авторов книги — политолог, руководитель проекта «Открытая аналитика» Роман Травин. Портал RUSSKIE.ORG публикует вторую часть эксклюзивного интервью с ним, в которой речь пойдет об анонсированном исследовании, об актуальных формах работы с молодежью, а также о том, чем жизнь в России отличается от жизни на Украине.

— Поводом для нашей беседы стало недавно опубликованное исследование «Современные практики работы с молодежью», проведенное проектом «Открытая аналитика», руководителем которого вы являетесь. Что это за проект и чему посвящено исследование?

— «Открытая аналитика» — независимый экспертно-аналитический проект. Подробно о нем можно узнать на сайте проекта. Скажу лишь, что все делается опять же на общественных началах, поэтому результаты пока скромнее, чем хотелось бы, и, наверное, чем могли бы быть.

Что касается исследования, то на сегодняшний день это наиболее весомый результат нашей деятельности. Проведено оно в соавторстве с моей белгородской коллегой по кафедре, кандидатом политических наук, специалистом в сфере молодежной политики Ириной Гуковой, которая заинтересовалась участием в работе проекта.

В рамках этого исследования мы проанализировали боле 3,8 тысяч научных статей, посвященных молодежи и молодежной политике, которые были опубликованы за год в различных сборниках и научных журналах и были размещены в базе Российского индекса научного цитирования. Из них была отобрана информация и конкретные кейсы, которые могли бы быть полезны специалистам-практикам, занимающимся работой с молодежью.

 В аннотации к печатному изданию сказано: «Сегодня остро не хватает “мостов” между теоретиками, изучающими различные аспекты молодежной политики и практиками, занимающимися ее непосредственной реализацией. Данное исследование — попытка построить один из таких “мостов”». Такого рода исследования, на наш взгляд, действительно актуальны и нужны, потому что огромное количество дельных мыслей и предложений со стороны представителей академического и экспертного сообщества остаются неизвестны практикам — просто потому, что практики и теоретики между собой особо не пересекаются.

Но о любой книге лучше не говорить — ее всегда лучше прочесть или хотя бы полистать. Электронная версия опубликована на нашем сайте, и все, кому интересно, могут это сделать.

— В монографии идет речь о российской молодежи?

— Да, именно о российской, хотя есть и небольшой подраздел, посвященный международному опыту.

— Наверное, мало кто будет спорить, что сегодня очень актуальна работа с молодежью и в России, и в бывших союзных республиках, где мы молодежь просто упустили. Что с этим делать? У вас есть видение, как организовать эту самую пресловутую работу с молодежью?

— Сначала о российской молодежи. Здесь как раз работа ведется очень системно, и ей уделяется все больше внимания. Есть Росмолодежь, есть соответствующие региональные государственные и муниципальные структуры в субъектах федерации. Многочисленные общественные организации. Но я лично вижу определенную проблему в заорганизованности и официозности этой работы. Такую работу тоже нужно вести, причем обязательно, и очень хорошо, что она есть, но не все молодые ребята готовы к участию в официозе. Давайте возьмем, к примеру, такую, казалось бы, совершенно однозначную для подавляющей части российского общества тему, как Великая Отечественная война. Но (и я это наблюдаю непосредственно) среди молодежи эта тема уже воспринимается иногда как навязываемая сверху, что вызывает определенное отторжение. Я не к тому, что надо перестать говорить с молодежью о Великой Отечественной или что Победа — это что-то недостаточно значительное в нашей истории, но надо подумать, как это делать.

Это очень важно, потому что на каком-то этапе мы можем получить результат прямо противоположный желаемому и потом удивляться — почему же так вышло, мы же им все правильно говорили и все объясняли… Поэтому главный рецепт: расширять палитру возможностей и инструментов, в том числе для ребят, которым не нравится официоз, ведь они не менее ценная часть молодежи.

И еще хочу обратить внимание вот на что: сегодня действительно много внимания и сил уделяется работе с молодежью, есть масса конкурсов и поощрений, ориентированных на молодых людей, и это правильно, потому что обеспечивает хоть какие-то социальные лифты. Но это же порождает в самой молодежи представление о гипертрофированной значимости этой социально-демографической группы. Условно речь о том, что молодежь ценнее, чем, например, пенсионеры. И что сам факт принадлежности к молодежи делает человека лучше, чем, например, принадлежность к пенсионерам. Понятно, что я утрирую и упрощаю, но такая тенденция тоже есть — практически каждый день общаясь с молодежью, я ее четко вижу. И как тут быть? Вопросов больше, чем ответов.

— А что касается молодых соотечественников?

— Представители Россотрудничества не раз за последний год-два заявляли, что работа с молодежью — теперь среди основных приоритетов этого ведомства. Кроме того, насколько я могу судить, сейчас стараются использовать тот толчок в работе с молодежью, который дал Фестиваль в Сочи, в том числе по работе с соотечественниками. Это можно всячески приветствовать, и уже есть определенные результаты, поддерживаются контакты и интерес ребят к России. Но, как по мне, недооценен потенциал взаимодействия с молодыми ребятами, не только соотечественниками, которые приезжают в Россию учиться или работать. И если в вузах такая работа ведется, то с молодыми трудовыми мигрантами ее просто нет. А если говорить, к примеру, о той же Украине, то речь идет о сотнях тысяч молодых людей, которые приезжают и потом возвращаются назад. Потенциал народной дипломатии тут однозначно есть, во многом именно поэтому украинская власть так обеспокоена массовыми поездками граждан Украины на работу и учебу в РФ. Ну и в целом, если будут появляться новые результаты в выстраивании отношений российского общества и власти с молодыми россиянами, то они уже автоматически будут приносить результат — благодаря общению молодых людей между собой. А если российская молодежь будет в целом скептически настроена к своему государству, как можно ждать другого отношения от молодежи зарубежной?

 — В завершение разговора поделитесь какими-то личными наблюдениями: наверняка что-то в российской действительности бросается в глаза в сравнении с украинской?

— Что касается молодежи, мне сразу бросилась в глаза заметно меньшая общественная активность российских ребят в сравнении с молодежью украинской или молдавской. Особенно это характерно для некоторых российских небольших областных центров, в частности для Белгорода. Причин тому много, но главная, на мой взгляд, это результат стабильности и относительно высокого уровня жизни российской молодежи. Точно знаю, что многие молодые люди, которые будут читать это интервью, со мной не согласятся и выдвинут свои версии, но все же это так. На Украине и в Молдове общественная и общественно-политическая деятельность рассматривается молодежью как социальный лифт значительно чаще, просто потому, что в России есть и другие варианты более-менее нормально зарабатывать и делать карьеру, поэтому на общественную деятельность обращают внимание куда реже, ведь она предполагает достаточно длительное время работы без финансовой отдачи.

И еще, мне до сих пор довольно сложно привыкнуть к низкому уровню сервиса в сфере обслуживания. Реально иногда бывают просто анекдотические ситуации, но при этом в целом очень удивили российские чиновники, особенно на фоне существующих стереотипов, которые я отчасти разделял. Так вот, в сфере госуслуг в России дело обстоит намного лучше, и в целом все организовано очень и очень неплохо. Знаю, опять же, что многие не согласятся со мной — и граждане РФ, и сограждане украинцы, которые столкнулись с миграционными органами. Но вот мои личные наблюдения именно таковы: российский чиновник часто не очень приветлив и неулыбчив, но готов войти в положение, причем совершенно бескорыстно. Понятно, что всякое бывало, и есть и негативный опыт, но все же речь не о каком-то единичном примере, а о целом ряде. Я даже не поленился минимум три раза отправить письма или оставить отзыв с благодарностью, потому что люди действительно помогли; на Украине, где я прожил значительно дольше, у меня такого желания не возникало.

В целом, хоть и сам вижу множество проблем, но все же абсолютно убежден: средний россиянин (не люблю такую формулировку, но тут она все же уместна) куда критичнее оценивает окружающую его действительность, чем эта действительность того заслуживает.

Беседовал Иван КОРНЕВ

RUSSKIE.ORG