Сегодня в информационном пространстве очень распространены разного рода рефлексии относительно социальных и политических последствий, которых следует ожидать после того, как будет преодолен нынешний кризис, вызванный новой инфекционной болезнью COVID-19. Посыл «мир после коронавируса уже не будет прежним», пожалуй, один из наиболее популярных. Представляется, что большинство его сторонников излишне эмоционально отреагировали на происходящее и каких-то глобальных изменений ждать не стоит.

Но все же те беспрецедентные (на памяти ныне живущих поколений) меры, которые предпринимаются правительствами ведущих стран для ограничения распространения этого заболевания, без последствий все же не останутся. Закрытие границ и наглядно проявившийся эгоизм государств, входящих в различные наднациональные объединения, ставит вопрос о соответствии политических деклараций, на которых эти объединения базируются, реальным делам. В первую очередь это справедливо для Евросоюза, но, конечно, не только для него — для других организаций тоже, в том числе для Евразийского экономического союза.

В этих условиях вопрос, что должно лежать в основе евразийской интеграции, становится еще более актуальным. 

Недавно свой ответ на этот вопрос предложил (см. подробнее в статье на сайте RUSSKIE.ORG и видео на канале автора) белорусский философ и политолог Алексей Дзермант. Основные тезисы белорусского эксперта сводятся к следующему (приведем несколько развернутых цитат):

1) «Евразийство — это умонастроение и наднациональная идентичность. Настроенность ума на всестороннее осмысление, понимание и связывание, интеграцию пространства в Евразии, прежде всего Северной, но не только. Методы для этого могут быть разные, из разных идеологий и экономических школ. И наднациональная идентичность – продолжение „дружбы народов“ и „взаимного братания“, которое было характерно для этого пространства при самых успешных формах его организации».

2) На вопрос, зачем вообще нужна связанность и интеграция в Евразии, особенно в Северной, А. Дзермант отвечает так: «В мире совсем немного платформ развития — технологически, экономически и политически суверенных субъектов. Сегодня их, пожалуй, всего два с половиной, — это коллективный Запад, Китай и Россия с союзниками. Так вот чтобы из половины субъекта России и ее союзникам стать полноценным, нам необходима интеграция — объединение компетенций, научного и военного потенциала, технологий, рынков и демографической массы. Только в этом случае у нас есть шанс на самостоятельность. У каждого по отдельности, даже у России — нет; если не интегрируемся в достаточной степени, придется по одиночке примыкать к одному из оставшихся полюсов на заведомо худших условиях».

3) Вышесказанное особенно актуально на фоне того, что оказалась несостоятельной идея геополитического единства Севера (Россия, Европа, США), которая была популярна «в первые годы после развала Советского Союза, когда были живы иллюзии о том, что Россию примут в „клуб господ“. Не приняли». 

4) XXI век будет азиатским, в основном китайским. На фоне того, что Запад теряет свою гегемонию, странам Северной Евразии придется разворачиваться в азиатском направлении. «В мире усилившегося Китая для хороших с ним отношений от привычного евроцентризма нужно будет переходить к его глубокому пониманию, восприятию, „пропустить через себя“. Это потребует серьезной перестройки культуры и самосознания, открытия и усиления собственной восточной и северной составляющей. Евразийство — ключ к этому и возможная методология».

Безусловно, это не первая попытка такого рода. И текст, как это часто бывает, порождает больше вопросов, чем ответов, однако любые дискуссии по этому поводу полезны, а инициативы такого рода можно только приветствовать.  Ведь вся история реинтеграционных процессов на постсоветском пространстве говорит о том, что одного экономического основания (при всей его значимости) для по-настоящему эффективной интеграции недостаточно. Нужна общая идея.

«Открытая аналитика»